Газета "Вестник" № 49 - 2016 г.

Когда в 90-х я окрестился  и стал прихожанином Покровского собора в Камышлове, никаких мощей святых у нас в храме и в помине не было, их приезд был огромной редкостью и воспринимался верующими как великая милость Божия. Помню, как вместе с певчими на клиросе богобоязненными бабушками, несмотря ни на какие запреты и атеистическую пропаганду ходившими в храм с детства и учившими меня молитве, мы ждали приезда какой-нибудь святыни. Бабушки улыбались и говорили, что к нам скоро придет такой-то святой, умилялись, плакали от счастья, обязательно постились и  молились, готовясь к встрече. Хотя с тех пор прошло уже много лет, эти встречи я помню до сих пор – сколько пасхальной радости и благоговения в них было!

Это сейчас у нас в Покровском постоянно пребывают своими мощами настоятель нашего храма священномученик Сергей Увицкий, преподобномученица Великая княгиня Елизавета Федоровна и инокиня Варвара и святой праведный Симеон Верхотурский, и никто этому особо не умиляется, а раньше мы о таком и мечтать не смели. Визиты великих святынь, особенно в больших городах, совершаются постоянно, и попасть к ним может любой желающий. А тогда святые мощи привозили иногда буквально на час, и люди бросали все свои дела, отпрашивались с работы, забирали детей из школ и садиков и бежали в храм. И сейчас бегут.

«Слышал, к нам в Екатеринбург пояс Пресвятой Богородицы привезут, а у меня с партнерами в бизнесе проблемы, надо обязательно пойти помолиться!» «Ивановна, ты давно на боли в ногах жалуешься, тебе надо идти обязательно!» Здоровье, деньги, хорошая работа, удачная покупка (продажа), сиюминутные проблемы, снова здоровье и снова деньги – это каждый из нас слышал возле святынь не раз и не два. И если скажешь современному человеку, что такое, мягко говоря, утилитарное отношение к святым, лишает нас действительно важного и нужного для души и спасения, рискуешь натолкнуться на непонимание. Это как прямая линия с президентом, где ему рассказывают о местных коммунальщиках, хамоватых начальниках, грязных подъездах и очередях в садиках. А иначе зачем он, вообще, президент нужен, если не решит вопрос с моим грязным подъездом? Святые, в отличие от президента, общаются с народом по прямой связи не раз в год, а ежедневно с утра до вечера и помогают во всякой нужде просящей смиреной души, ибо кто как не они знают о сострадании и милости Божией. Поэтому очереди к их мощам в больших городах растягиваются на часы и километры.

Но это в больших городах, а в провинции, где порой человек занят элементарным выживанием, таких проблем вообще нет, как у того, кто лежит в глубокой коме. Какая духовность, если мне есть нечего? И не надо поминать  о бабушках, которые всю жизнь проходили в одних туфлях и за все Бога благодарили. Эти бабушки, прошедшие революции и войны, для нас как звезды на небе, а мы избалованные, изнеженные и слабые. В моем родном Камышлове с населением около тридцати тысяч, три храма,  куда постоянно ходит от силы несколько сотен человек. Но перед каждым из них я готов поклониться, потому что вера в маленьком городе давно стала исповедничеством. Верующий – значит с ним бесполезно обсуждать передачу «Давай поженимся» или бесконечные слезливые сериалы, потому-что он их просто не смотрит. И перемывать косточки начальству он не станет, так же как и обсуждать соседей. Неудобные они для современного мира, неправильные какие-то. Когда я говорю сыновьям своего друга-настоятеля, что мы собираемся прийти к ним в школу, они морщатся и просят не приходить. На мой удивленный вопрос, они честно говорят, что к священникам среди одноклассников отношение не очень. Другое дело, если бы папа был известным спортсменом, важным чиновником или бизнесменом каким-нибудь! Тогда все бы завидовали, а так лучше не надо. Что уж говорить о святых, у которых большинство даже правильно имя выговорить не может?

Когда по благословению епископа Каменского и Алапаевского Мефодия с 11 октября, дня обретения мощей Великой княгини Елизаветы и инокини Варвары, нового общецерковного праздника, преподобномученица Великая княгиня Елизавета и инокиня Варвара в ковчеге своими святыми мощами стали обходить Каменскую епархию, я решил поехать с ними. И не куда-нибудь, а в самую что ни на есть глубинку. В рабочем поселке Пышма, куда я сначала приехал, проживает около пяти тысяч человек, а храм Богоявления находится в самом его центре. Чтобы почтить память Великих Заступниц и Покровительниц уральской земли, пришли человек  пятнадцать, половина из которых были работниками храма, трое священников и один заезжий журналист. Было бы воскресенье, пришло бы больше. Пока служили акафист и молебен, стал народ подходить. Вот в храм вбежала запыхавшаяся мама с мальчиком, которого она крепко держала за руку.  Она быстро перекрестилась, а затем стала что-то шептать мальчику на ухо, указывая на ковчег с мощами. Мальчик слушал и кивал и смотрел на него широко открытыми глазами. После акафиста подошел к мощам, приложился, а потом без подсказок опустился перед святыней на колени. Затем появился рабочий в комбинезоне, долго смотрел на ковчег, потом прошептал: «Это та самая княгиня, которую большевики в шахту живой сбросили?» Получив утвердительный ответ, он скривился, как от зубной боли, купил белую розу – символ жертвенного служения Великой княгини Елизаветы – и поставил в вазу рядом с мощами. Храмовые бабушки шептали ему, чтобы он приложился, а он стоял, никого не слушая, и напряженно смотрел на ковчег.

Какая-то женщина привела бабушку с палочкой в огромном пуховом платке и халате под тяжелым пальто. Перед ковчегом она сразу начала утирать слезы, а потом подвела бабушку к мощам и показала, что надо приложиться. Бабушка послушно приложилась, женщина отвела ее в сторону, а сама бухнулась на колени и стала о чем-то жарко просить. Вволю наплакавшись, утерла слезы, купила большой календарь и увела бабушку из храма.

Когда мощи привезли в Савино, в храме Святой великомученицы Параскевы был престольный праздник, поэтому встреча святыни была торжественной и долгой. Все вставали перед ковчегом с мощами на колени, многие плакали, и было много детей. Настоятель храма отец Алексей говорил, как важно в наше время иметь любящее сострадающее сердце, как у Великой княгини Елизаветы, которую Господь почтил мученичеством и великим дерзновением к Богу. И привел пример из собственной жизни, как легко забыть о ближнем и потерять мир душевный. Когда он приехал за мощами, к нему подошел человек, который очень хотел попасть к ним в храм и просил батюшку рассказать о нем. А батюшка со святыней! И прихожане ждут, и все мысли только о том, как поскорей привезти святыню. И он от человека просто отмахнулся. А сейчас сильно переживал. «Потому что, дорогие мои, – обратился он к народу, все наши радости и утешения ничего не стоят, если мы, пускай даже и ненароком, кого-нибудь обидим и лишим милости Божией! Моя совесть меня обличила, и я каюсь в том, что этому человеку не помог и оттолкнул! Прошу вас быть внимательным и чутким ко всем, кого вам посылает Господь, чтобы исполнять святую заповедь Христовой любви и быть христианином не только по званию, но и по существу, какой была Великая княгиня Елизавета!» Давно я не видел столько живой искренней радости, взаимных теплых слов и поцелуев, как в храме на этом молебне.

После Савино я встречал ковчег с мощами в Камышлове в храме Сорока Севастийских мучеников. Еще на остановке увидел наших прихожанок из Покровского.  Вы куда? Как куда, в Сорока Севастийских конечно, матушку Елизавету встречать! Так ведь она через два дня к нам в храм приедет! Они переглядываются и смеются. «Знаем, Денис, знаем! Но никаких сил ждать нет! Мы сейчас святой княгине Елизавете в Сорока Севастийских помолимся, а потом у нас в Покровском! Это же такая милость Божия, что не передать!»

Когда мы добрались до храма, отец Олег уже привез ковчег с мощами, поставил их на украшенный цветами аналой, а сам пошел готовиться к молебну в алтарь. Хотелось бы дальше написать, что народу собралось не протолкнуться, потому что и город родной, и храм, любимый с детства, и настоятель-друг, но это было бы неправдой.

Народу пришло человек тридцать, и народ это был больше церковный, который и в Алапаевск в монастырь Новомучеников возле шахты каждый год ездит, и крестными ходами по святым местам ходит. Каждый день они читают неумолкаемую Псалтирь и, друг к другу, помогают. Летом картошку помогают бабушкам копать, огород чистят, зимой дрова колют и снег убирают. И в храме после службы устраивают вечери любви с домашними разносолами и пирогами. Я смотрел на этих украдкой утирающих слезы счастливых большинством пожилых бедных людей, оставивших все свои дела и заботы ради встречи с преподобномученицей Великой княгиней Елизаветой и инокиней Варварой, и думал о словах Евангелия,  что «всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Мф. 25:29). Им, работящим, скромным и бедным, не мыслящим себя без храма, взаимной заботы и молитвы, Великая княгиня Елизавета была родной и любимой матерью, которая привезла великие дары любви, без которой человек уже не может пройти мимо чужой беды и остаться равнодушным. Это и есть начало святости, когда делание добра становится не просто естественным, а необходимым как воздух, без которого сердце задыхается и болит. На этом можно было бы поставить точку, если бы я случайно не заметил стоящую в углу неверующую маму своего товарища, которую и на великих праздниках в храме не встретишь. Сейчас она утирала слезы, и время от времени крестилась, опустив голову и мало замечая вокруг.

А после молебна у меня зазвонил телефон. Это звонил настоятель храма Рождества Иоанна Предтечи в Четкарино отец Дмитрий. В их маленькую деревню ковчег с мощами везти не предполагалось, но прихожане собрались и сказали настоятелю, что им без матушки Великой княгини Елизаветы ну никак нельзя! «Делай, – говорят, – отец, что хочешь, но княгиню Елизавету нам привези!» Отец Дмитрий немного оторопел от такой ревности своих прихожан, стал думать, молиться, как беде помочь, и Господь не оставил, вразумил! У нас в Покровском соборе есть писаная икона алапаевских мучениц с частицами их святых мощей. Эту икону отец Дмитрий после Литургии к себе в храм привез. На молебен половина деревни собрались, и стар, и млад, и был у них такой праздник, что ни словом сказать, ни пером не описать!

Денис Ахалашвили