Газета "Вестник" № 27 - 2014 г.

Они будут бомбить- мы будем утешать

Всего лишь три дня назад, в день памяти всех святых, наместник Свято­Пафнутьева Боровского монастыря архимандрит Серафим (Савостьянов) призывал во время Петрова поста молиться о мире на Украине.

И вот на пороге монастырской редакции стоит семидесятилетняя Тамара из Северодонецка и просит о помощи. Они с дочерью и внучкой выбежали из дома без вещей. Потому что город бомбят. Никаких военных или режимных объектов рядом нет. Обычные жилые районы, на которые украинские самолеты сбрасывают бомбы. Все страшно напуганы. Нет воды. Всюду пожары. Кричат раненые. Кругом хаос. Дети в садике рядом встают на колени и молятся: «Дяденька Путин, защити нас!»

Украинские правители и военные начальники наверняка хотят, чтобы российский президент приказал бы нашей армии перейти границу. Тогда за «обиженную» Украину вступилась бы НАТО и началась бы полномасштабная кровавая война, в которой так заинтересованы заокеанские хозяева нынешней киевской власти. Всякие дещицы с частушками и беснование возле российского посольства – это цветочки. А вот бомбы на головы детей и старух – это уже серьезно.

Когда матушка Тамара говорит, ее губы дрожат, а маленькие сухие пальцы сжимаются в кулачки. Но не от злости. От бессилия. Она не понимает, зачем нужно их бомбить?

— Всем известно, что у нас никаких повстанцев нет, а они бросают бомбы. Это нам за грехи, –  говорит она тихо, опустив глаза. — Оскотинился совсем народ с этим Майданом! Как звери люди стали! А ведь старцы прямо предупреждали, что на Пасху еще помолимся в храмах, а на Троицу кровушкой умоемся. Нам передали их слова из Киево­Печерской Лавры. Мы не верили, пока не умылись. Хорошо, что успели выехать из города, а одежду взять не успели. Если бы задержались — попали под обстрел. А могли и так убить — из оружия.

— Как это?

— А у солдат приказ —  русским прямо в лоб стрелять. А кто сейчас, милый, шутит?

Я прислушался к шуму пролетавшего над монастырем самолета, который снижался перед посадкой на военный аэродром и сказал:

— Никто.

Сначала их перевели через границу, а дальше российские пограничники усадили их в вагоны,  с украинской стороны поезда уже не ходят – рельсы разобраны и взорваны. Когда приехали в Москву,  вышла на Казанском  – от воздуха голова у нее чуть не закружилась.

— Ну да, воздух у нас в Москве с непривычки может вызвать головокружение…

— Да ты меня не понял – чистый воздух у вас! У нас от азотового комбината, знаешь, воздух какой? Желтый! Ночью звезд на небе не видно! Днем люди по улицам в повязках  марлевых ходят. Дети постоянно болеют. Скотина мертвой рождается. А потому что все кругом отравлено. Лет двадцать как нас уже травят. Богатые, те давно уехали. А нам куда деваться? Сидели вот, ждали неизвестно чего.

У нас, когда выборы за республику были (Донецкую Народную республику), народ так обрадовался. На улицах песни пели, все нарядные с утра пораньше  голосовать ходили. Думали, сейчас Россия возьмет нас к себе — заживем! А что получилось?  Нас майданники убивать стали. Да, умылись мы кровушкой на Троицу. Все, как отцы сказали, так и случилось. Вышел из ада сатана, чтобы православных губить. Никого не щадит. Ни детей, ни стариков. Пока все не сожжет — не успокоится. Каяться надо всем. Да разве кто услышит? Люди как безумные стали — кровь на всех.

Куда податься? До батюшки Власия за благословением решила ехать: что делать, куда нам податься?

Когда я приехала в монастырь, из одежды был только ситцевый халат в цветочек. Добрые люди вот одели — показывает на вязаную кофту. — Простыла вся. Да чего я! Внучку жалко. Она с почками больными. Сколько лет? Восьмой класс закончила, уже четырнадцать. А дочери сорок три. Одна я ее растила. Я всю дорогу одна была.

Меня как отец воспитывал? Если работал и заплатили, то слава Богу! А если ничего не дали, то поклоны клади. Грешны мы, значит, надо просить милости у Господа. Отец у меня добрый был,  так учил: лежит на дороге копейка — с голоду умри, но не трогай. Не твое — значит нельзя! Совесть надо беречь! А сейчас миллионами воруют. Господи, помилуй! Папа всегда наказывал: к богатым в дом не заходи, стой на улице. Нечего тебе у них делать! Там грех один.

Она вздохнула в сторону икон и продолжила:

— Я попала на Украину после института, муж рано умер, и я воспитывала дочку одна. Воспитывала так, как меня родители. Трудись, в церковь ходи. Никого не осуждай и живи в мире со своей совестью. Душа за внучку болит – у нее здоровье слабое, и учиться ей надо.

Чего им надо? Известно чего! Донецк, Славянск – там же все полезные ископаемые. Украина уже давным­давно продана американцам. А мы, люди, им мешаем. Надо нас оттуда всех убрать. Когда началось? Так с оранжевой революции. В те времена уже стали говорить, что все у нас продано и мы тут больше не хозяева.

Сходили мы в последний раз в собор Рождества Христова на вечернюю Троицкой субботы, а потом началась бомбежка… Аэропорт разбомбили. Заводы разбомбили. Больницы, школы. Церковь разбомбили. Из танков по людям стреляют!

Мы украинскую границу с Божьей помощью пересекли. Нас российские пограничники чуть не на руках внесли в вагоны и отправили в Москву. Приехали мы в Москву и сразу пошли в храм. Там с Мишей и познакомилась. Он семинарию закончил, станет священником. Пять детей у него. Мы поехали с ним в ФМС, нам дали бланки, потом сказали. чтобы мы в конце сентября пришли, паспорт украинский забрали. Они не только мне это сказали, там сотни, тысячи людей стоят в очереди, на улице стоят — а куда пойдешь? Мужик рядом со мной в очереди стоял. Так он с шестью детьми уже неделю провел на Казанском,  сегодня – на Павелецком. Люди некоторые приуныли. А я поехала к батюшке Власию. Как он скажет, так и поступлю. Мы привычные — вода, просфоры, храм. Дети обижаются, а мы привычные. В храмах — единственное спасение. В храм пришел  — на коленочки, Бог поможет.

Тамара — дочь схиархимандрита Зосимы (Сокура), знаменитого духовника из Донецкой епархии, основателя Свято­Успенской Николо­Васильевской обители,  старается все делать по заповедям да с молитвой. Мы идем с ней к братскому корпусу, где с полчетвертого утра ведет прием схиархимандрит Власий. Возле храма Рождества Богородицы нас встречает главный редактор монастырского издательства иеромонах Иосиф (Королёв). Он достает из кармана телефон и начинает звонить. Сначала в Калугу, в штаб по делам беженцев, потом замечательной странноприимной матушке Ирине. Та сразу все поняла и попросила ее подождать.

К нам подходит Наталья из Таганрога. Она приехала к батюшке Власию, чтобы узнать, может им пора уже оттуда уезжать? От их девятиэтажного дома до границы рукой подать, и если начнется война — что него останется?

Мне не хотелось бы думать, что кто­то может бомбить русский город Таганрог, но сейчас можно ожидать чего угодно. Кто мог полгода назад представить, что украинцы будут бомбить и расстреливать собственные города и села? 

За этими нерадостными разговорами нас и застала  матушка Ирина. Она с улыбкой здоровается с нашей гостьей и просто говорит: «Собирайся, матушка, поедешь ко мне! Сегодня переночуешь, а завтра я сама на машине отвезу тебя в Москву за детьми». Та крестится, благословляется у отца Иосифа. Они уходят. Когда я попытался их сфотографировать, они как по команде отвернулись.

Уже через час раздался звонок, и Ирина радостным голосом сообщила, что нашла для украинской семьи временное жилье. Большой дом выставляют на продажу, и месяца два он будет свободен. Отец Иосиф улыбается, а потом, опустив голову, тихо говорит: «Слава Богу за все!»

Другие статьи номера

Другие статьи этого автора
Православный календарь



История монастыря, старые фотографии и древние находки - все это в нашем музее Здесь вы найдете информацию для паломников Здесь можно заказать ночлег Подворье монастыря, где первоначально подвизался преподобный Пафнутий и откуда пришел в это место Монастырь ждет благочестивых паломников потрудиться во славу Божию.