Газета "Вестник" № 9 - 2015 г.

Деревянный храм во имя благоверных князей Бориса и Глеба известен с начала XVII в. В 1610-е гг. он горел, но в 1621 г. значился уже отстроенным заново. Возведен он был деревянным с приделом преподобного Пафнутия. Стоял храм в Мякишевской слободе Пафнутьева монастыря. Вокруг храма находился погост.

В 1685 г. храм вновь сгорел вместе со всеми предметами церковной утвари. На погосте осталась стоять только одна колокольня, рубленая на восемь углов, с пятью небольшими колоколами на ней. В том же году приходские люди из Мякишевской слободы Савелий Игнатьев, Ефим и Кирилл Девятые и Иван Яковлев «с товарыщи» строили новую «древяную клецки поземную теплую» церковь преподобного Пафнутия. Возможно, она возводилась как временная, поскольку согласно документам в 1704 г. в слободе стоял уже кирпичный холодный храм, вновь нареченный во имя благоверных князей Бориса и Глеба с трапезной и южным теплым приделом во имя преподобного Пафнутия.

В конце XVIII в. четверик храма надстроили и украсили пятиглавием, а с запада к трапезной пристроили четырехъярусную колокольню, придав тем самым зданию церкви законченный вид. Строительные работы производились «самым добрым мастерством», о чем и отметили в храмовой описи 1806 г. В ней также было сказано следующее: «Внутри оной настоящей Борисо-Глебской церкви царские врата с евангелистами писаны на красках. В 1-ом ярусе образ храмовой Бориса и Глеба, на нем венцы и риза чеканная сребропозлащенная, образ Николая Чудотворца без окладу, образ Пафнутия Чудотворца на нем венец и цата сребропозлащенная… Во 2-м ярусе четыренадесять господских праздников». Всего упоминалось шесть ярусов иконостаса, а в приделе преподобного Пафнутия – четыре.

В 1811 г. 1 апреля храму были преподнесены немалые дары: «крест благословящей среброзлащенный черневой работы» и серебряное кадило пожертвовал московский купец Иван Иванович Капырин, «ризы парчевые по голубой земле, на них оплечье парчевые по земле сребренной, оплечье и около подолу и крест золотаго с травами сребренными, звезда также белой парчи…» — боровский купец Яков Тимофеевич Щукин.

Вполне возможно, столь дорогие подарки, как и другая утварь храма, в нашествие наполеоновской армии в октябре 1812 г. были спасены. Такую надежду оставляют воспоминания священника храма Алексия Яковлева: «Вход в церковь северных дверей, хотя и был им разбит (неприятелем – Н. Л.), но похищения касательно ризницы, сосудов и прочих церковных вещей, внимания достойных, также не было. Потому что мною – священником со старостою церковным достойные церковные вещи, все были вывозимы и паки в церковь сохраненными доставлены». После ухода неприятельской армии прихожане заново отремонтировали и обустроили здание храма.

Но в ночь на 21 июня 1889 г. в нем случился очередной пожар, который уничтожил крышу, главы, кресты и интерьеры храма. Восстановление требовало больших денежных средств. Прихожане их не имели. Тогда стараниями епархиального начальства был образован Комитет по восстановлению храма, который нашел деньги для возобновления иконостасов. Благодаря же пожертвованиям Александра Прокофьевича Смирнова, вложившего 1500 руб., и Николая Степановича Степанова, вложившего до 600 руб., был восстановлен внешний облик храма.

Несмотря на все предпринятые старания «ревнителями святыни», храм так и не достиг былого великолепия. А из-за малочисленности прихода его то делали приписным к Троицкой церкви, то вновь возобновляли самостоятельным. Приход его в 1916 г. действительно был небольшой, всего 16 домов, в которых проживали 36 мужчин и 50 женщин. Старообрядцев на территории прихода числилось больше: 89 мужчин и 96 женщин. Доход храма в это время складывался из суммы аренды за пахотную землю и процентов с неподвижного капитала в сумме 3979 рублей 12 копеек, хранившегося в кредитных учреждениях.

Октябрьские события 1917 г. наложили негативный отпечаток на дальнейшую судьбу храма. В 1929 г. его закрыли, расположив здесь зернохранилище. Хотя с начала 20-х гг. ХХ в. храмовое здание стояло на учете Отдела по делам музеев Главнауки НКП. Возможно, какое-то время в нем находился и музей.

Оккупировавшие в октябре 1941 – январе 1942 гг. город немецко-фашистские части устроили в здании храма склад снарядов и мин. После освобождения Боровска войсками Красной Армии храм вновь приспособили под зернохранилище. В 1962 г. здание находилось в ведении райпотребсоюза, разместившего здесь свои склады.

В начале 80-х гг. ХХ в. над храмом нависла угроза сноса – уж больно неудобно он стоял, мешая безопасному движению автотранспорта. Не повлияло на такое варварское решение и то, что еще с 1960 г. зданию храма был дан статус памятника федерального значения. Только благодаря неравнодушным к истории своих предков, к их культуре и традициям горожанам храм удалось спасти, а в 1985–1993 гг. Боровским реставрационным участком под руководством А. Л. Денисовой была проведена и его научная реставрация. После того, как убрали строительные леса, храм предстал перед боровчанами в своем неповторимом великолепии.

В 1992 г. храм во имя благоверных князей Бориса и Глеба вернули Русской Православной Церкви, а в 1997 г. при нем открыли приход.

За последнее десятилетие интерьер храма был должным образом обустроен благодаря о. Александру (Клещукову) и прихожанам. В 2008–2009 гг. здание храма реставрировали, заменили на нем кровлю и установили новые купола.

*   *   *

Четверик и трапезная, построенные в начале XVIII в., являют собой превосходное решение стиля «нарышкинское барокко». С запада к трапезной в конце XVIII в. пристроили притвор и четырехъярусную колокольню, выдержанную в формах классицизма с некоторыми чертами европейского барокко. Она настолько органично вписалась в объем храма, что читаемое стилевое различие между этими постройками, напротив, лишь усиливает целостное восприятие Борисоглебской церкви.

Четверик храма венчается ярусом декоративных кокошников, установленных на мощный многообломный карниз, состоящий из нависающих друг над другом рядов профилированного «поребрика». Стены, надстроенные в конце XVIII в. выше яруса кокошников, завершены были пятиглавием. Древний сомкнутый свод, перекрывающий четверик, не разобрали, на нем под новой кровлей продолжает стоять древнее восьмигранное основание, на которое опирается шея центральной главы.

Наличники, которыми оформлены оконные проемы, выполнены из профилированного кирпича и по своим формам типичны для зодчества Москвы второй половины XVII в. Необходимо отметить особенность в применении мотива декорации оконных проемов в соответствии с их ярусным расположением. Более богатые и более «модные» наличники с разорванными фронтонами и многоярусными антаблементами декорируют проемы первого яруса. Наличники более скромные и архаичные обрамляют проемы второго света. (Система же поэтажного применения типов наличников зодчими Москвы того времени придерживалась обратного порядка: чем выше ярус, тем богаче мотив декорации).

В трапезной сохранился круглый в плане столб приземистых пропорций псковского типа, поддерживающий систему ее сводов. Стена, отделяющая храмовую часть от трапезной, имеет центральный арочный проем. В стены храма ниже пят в два ряда в шахматном порядке были заложены голосники, открывающиеся своими жерлами внутрь помещений.

Раннее внутреннее убранство храма не сохранилось. Лишь восточную внутреннюю поверхность сомкнутого свода четверика украшает фреска – «Отечество», выдержанная в суровой гамме холодного колорита.