Газета "Вестник" № 52 - 2015 г.

Презентация-дар Божий

Уникальная презентация книги «Священноисповедник Сергий (Правдолюбов). Проповеди 1926 — 1947 гг.» состоялась  в Миссионерско-просветительском центре Свято-Пафнутьева Боровского монастыря. Ее проводил внук священноисповедника — протоиерей Сергий Правдолюбов, член Синодальной Богослужебной комиссии Русской Православной Церкви, профессор, доктор богословия. К слову сказать, он был иподиаконом у Святейшего патриарха Пимена, также ему подарили Крест доктора богословия, который в свое время носили Святейший Патриарх Алексий I (Симанский) и владыка Питирим. Однако, несмотря на свой высокий статус,  научные звания и степени, отец Сергий очень скромный, простой и легкий в общении.

После презентации я не удержался и спросил у батюшки: «Вы очень живой человек. Как вам это удается?» — «Я никогда ничего ни от кого не скрывал. Работал одному Господину Господу Иисусу Христу, и поэтому мне скрывать нечего. Благодаря этому мне хорошо так! (Батюшка откинулся на спинку стула, радостно широко заулыбался и поднял вверх счастливые глаза). Что бы ни было, мне хорошо, легко! Вот и всё. Простой секрет: «Господу Богу поклоняйся и Ему одному служи», и на душе будет радостно и хорошо!» Нетрудно представить, какая доброжелательная атмосфера царила на этом мероприятии. Честно сказать, это одна из лучших презентаций, на которых мне доводилось присутствовать. Планировалось, что она будет длиться не более получаса, однако мероприятие растянулось на полтора часа, и люди не хотели расходиться.

Как сказал отец Сергий, «эта книга приехала сюда по благословению митрополита Калужского и Боровского Климента и из-за того, что я хотел приложиться к иконе священноисповедника Сергия Правдолюбова в Борисоглебском храме города Боровска, — что я и сделал. То, что в Боровске есть чтимая икона священноисповедника Сергия, я знал давно, но до сих пор не пойму, откуда она взялась  — это чудо! Похоже, что это домашняя чья-то икона…»

С этого момента подробнее остановимся на выступлении внука священноисповедника:

— Когда эта книга получила одобрение в Издательском Совете у владыки Климента, он мне сказал: «После издания книги обязательно съездите в Боровск — это было сказано три года назад — и там про эту книгу расскажите». Поэтому сделать здесь презентацию это не столько мое желание, — я ведь уже и почтенный возраст имею, и малоподвижный, и у меня у самого в Москве хлопот хватает, — сколько тщательное исполнение благословения нашего владыки митрополита Климента. Я считаю, что это Бог меня сюда привел и благословение митрополита Климента. Кстати, Владыка Климент мне предсказывал: будешь доктором богословия…

Если человек кого-то любит, то хочет узнать больше о том, кого он любит. А своих дедов мы обязаны любить, какими бы они ни были. Для меня всегда было большой загадкой, кто он такой, священноисповедник Сергий, как человек, как личность. И я пытался это понять. Мой отец был вместе с ним на Соловках в 1935–1937 годах. И он всегда с большим почтением о нем говорил, вдохновенно, возвышенно. И я хочу вам сказать, что нет никакой разницы, когда мы узнаем какого-то святого, жившего тысячу лет назад, и современного человека, который жил сравнительно недавно по историческим меркам. Возникают такие же трудности.

Кстати, мой дед Михаил по материнской линии тоже был расстрелян как священномученик и прославлен, его память 2 декабря. Я никогда о нем ничего не спрашивал, ибо все понимал о нем, буквально всё. Я чувствовал его как личность, как он жил, как проповедовал. Он был прекрасным батюшкой в селе и пахарем. Трудился на всевозможных работах, постоянно необходимых в деревне, устроил сельскую пожарную команду, знал фельдшерские методы помощи людям и скотине и умело их применял, обустроил пчельник. Зимой звонил в колокол, чтобы люди, которые сбились с пути, нашли дорогу в деревню и не замерзли. Он был пастырь и лидер, вождь всего села. Я его чувствовал очень хорошо, и мне не потребовалось узнавать, кто он такой.

А вот отец моего отца, другой мой дед — отец Сергий. Я все пытался и никак не мог понять, кто он такой. Как-то о нем я спросил у его дочки: «Тетя Вера, расскажи мне о своем отце». А она характер имела жесткий, и сердито, сурово мне сказала: «Если я буду рассказывать о моем папе только положительное, то это будет неправда, а если буду рассказывать и отрицательное, это будет грех хама, — я ничего не буду говорить». То есть загадка оставалась. Однако люди, знавшие священноисповедника, восхищались его проповедями, служением. Первое следственное дело, которое мне Бог благословил прочитать внимательно, все строилось на деятельности священноисповедника Сергия. Десять человек было арестовано. И главный вопрос к каждому, и не только к обвиняемым, но и к свидетелям, был: «Как вы относитесь к проповедям отца Сергия Правдолюбова?» Это была этакая ось того дела…

Наконец, я попросил своего отца, это было 45 лет назад: «Папа, расскажи, как ты был на Соловках. Мне нужен твой рассказ, чтобы понять, как вы там жили». И он сумел хорошо об этом рассказать и кое-что даже удалось издать в книжке «Соловецкие рассказы». Они были изданы в 1999 году и потом еще переиздавались. Что-то прояснилось, но все равно я не знал, кто он, отец Сергий, и что говорил в своих проповедях.

Нас у отца Анатолия — четыре брата, четыре священника. И ни у кого из нас не было возможности все бросить и заняться проповедями священноисповедника и изучением его жизни: все были в своих трудах. И этой книжки могло бы и не быть, потому что и рукописи-то не было. Единственное, что отец в 1974 году, осознавая, что можно потерять всё, все рукописные записи проповедей своего отца,  взял магнитофон и наговорил две большие магнитофонные катушки его проповедей. Это было все, что оставалось от наследия отца Сергия.

И вот, в 2010-м году вдруг мне звонит один студент из Московской духовной семинарии Сергей Осокин и говорит: «Отец Сергий, ученый совет Московской духовной академии утвердил мою тему дипломной работы «Проповедничество священноисповедника Сергия Правдолюбова». Вы можете мне дать его проповеди?» Я говорю: «Что ты сделал? Нет проповедей!» — «Как нет?!» — «Нет…» Он, конечно, пал духом. Я говорю: «Есть две магнитофонные катушки, а больше ничего нет». Да, катушки к этому времени уже почти рассыпались, но за десять лет до этого уже праправнук отца Сергия сумел их оцифровать. Но кто будет их расшифровывать?.. И тот студент взялся.

Как у него хватило сил, я не знаю — только по молодости можно  было взяться за такое сложное дело. Он терпеливо месяц за месяцем расшифровывал и посылал нам расшифрованные тексты по электронной почте, и я сличал их с оригиналом звучания. Хочу вам сказать, это была очень тяжелая работа… Сейчас Сергей Осокин уже иеродиакон, он защитил свою работу. В этой книге его труда половина, если не больше, а мой — только редактирование и исправление.

А потом, буквально перед изданием этой книги, вдруг Вера Сергеевна, дочка его, мне сообщила, что к ней пришел брат и принес целую тетрадь проповедей священноисповедника Сергия. И рукописные записи не совпадают со всем тем, что мы набрали, к тому же, там оказалось еще десять новых проповедей. В результате почти готовый макет пришлось снова переделывать и вставлять туда дополнительные проповеди.  Все пять лет я этим занимался, причем тогда мне была сделана операция на сердце, и не одна. Какое-то время я был совершенно в нерабочем состоянии. И теперь, глядя на эту книгу, я вижу, что не умер, больше того: вот она, книга! Явно ощущаю, что все это мы прошли во многом благодаря молитве и помощи священноисповедника Сергия. От одной подготовки к изданию книги можно было умереть, плюс всякие операции, а тут еще даже к вам приехал… 

Когда ты делаешь что-то для святых, тебе потом воздается в десять раз и больше — сторицею. Кто-то может смутиться по поводу священноисповедника Сергия, его отца священномученика Анатолия, прославленного 23 декабря, моего другого деда священномученика Михаила, брата этого деда мученика Владимира и другого священномученика Николая, и помыслить: «Он что, взял, и всех канонизовал, что ли?» Ни в коем случае так не подумайте. Во-первых, нет такой возможности: взять своих родных и прославить. Да и зачем? Я такой цели не ставил. Почему прославлены те, кого можно было прославить? У меня четыре ближайших родных — святые и одиннадцать далеких родственников.

Как это получилось? Однажды на Бутовском полигоне меня один сын священномученика отца Николая встретил и сказал: «Отец Сергий! А вы посмотрели следственные дела ваших деда и отца?» — «Нет, я боюсь». — «Да ты что, все посмотрели, кроме тебя!» — «Иди и сейчас же подай прошение, чтобы тебе дали посмотреть следственное дело». Я так и сделал. Через месяц мне звонят: «Идите, посмотрите следственное дело вашего деда». Дело дают ознакомиться только на месяц, и никого другого из Рязанской области смотреть нельзя. А так как в следственном деле священноисповедника Сергия было десять человек, а в следственном деле прадеда отца Анатолия — еще двадцать семь человек, то я решил: надо извлечь все возможное из всех следственных дел, которые у меня есть. Их было четыре. И я буквально всё тщательно изучил, проработал всеми возможными способами для того, чтобы представить материалы в комиссию по прославлению святых.

И благодаря этим трудам были прославлены больше тридцати рязанских святых. Причем мое сердце радовалось и ликовало не оттого, что я своих батюшек и дедов сумел прославить. Простые крестьяне и крестьянки — вот это меня вдохновляет и поражает. Например, написано в следственном деле: «активный церковник» и всё. А у блаженной Матроны Рязанской Анемнясевской в следственном деле есть даже справка с печатью сельсовета, в которой написано, что Матрона Григорьевна Белякова своей святостью мешает колхозному строительству! Я скопировал этот документ, принес митрополиту Ювеналию: «Владыка, смотрите, печать и подпись: «Своей святостью мешает колхозному строительству!»»

И вот эти прославленные люди греют мою душу и радуют. А то, что это мои близкие, я не горжусь. Те люди действительно были святыми, они были гиганты духа. А мы постепенно мельчаем и мельчаем в духовном плане и во всяком другом. И все становится, конечно, слабее и хуже. Во мне, наоборот, больше покаянное ощущение и страх, что мне скажут: «Что же ты сделал со своей жизнью!..» Мой дед Михаил — пахарь, настоящий крестьянин, боюсь, сказал бы мне: «Безобразие! Ты даже не сможешь ни одной борозды вспахать! Ты кто такой, ты что тут развел здесь?! Мне за тебя стыдно, какой ты мой внук!» Слава Богу, что мы прославили этих святых, и они сейчас почитаются. 

Итак, эта книга не предполагалась для всеобщего чтения, потому что цель была поставлена несколько другая: издать всё, что до нас дошло, семьдесят проповедей. Это почти научное издание. Эту книгу уже запросил Оксфорд, Сорбонна и другие известные университеты.

Я имел счастье много лет духовно окормляться у отца Иоанна Крестьянкина. Не оттого, что я такой хороший, умный, разыскал отца Иоанна и сказал: «Будьте моим духовным отцом», — ни в коем случае! Просто в Рязанской области его в последний город послали служить, который назывался Касимов. А мы жили в десяти километрах и приезжали туда. Так получился целый год общения с отцом Иоанном. И он невольно всех нас к себе принял... Когда он уехал в Печерский монастырь, то мы стали ездить туда. 

Я очень рад, что Бог привел меня в этот чудный и прекрасный, изумительный город, который имеет мощное духовное сердце — Пафнутьев Боровский монастырь, — закончил свою, по его словам,  «торжественную часть» отец Сергий.   

Далее последовало множество вопросов от священников и мирян к отцу Сергию, на которые он отвечал глубоко и искренне.

Как уже упоминалось, после презентации мне удалось побеседовать с отцом Сергием и задать ему несколько вопросов:

— Батюшка, расскажите о вашем первом посещении Боровского монастыря.

— Я был здесь сорок пять лет назад в первый раз и участвовал в службе владыки Доната Калужского и Боровского. И это, конечно, несравнимое впечатление: храмы расцвели, и монастырь — действующий.  А город и тогда был чудесный, прекрасный, но сейчас он расцвел. Это большая радость и мощная духовная сила. Знаете, город без монастыря не имеет сердцевины, нет в нем того, что самое главное в городе.  А когда есть монастырь, город живет.

— А что вас больше всего поразило в нынешнем Свято-Пафнутьевом монастыре?

— Красота земная и красота небесная. Здесь подвизались множество святых. У архимандрита Александра, многолетнего благочинного и проповедника Псково-Печерского монастыря, скончавшегося примерно в 2002 году, есть краткое изречение в стиле древних монахов: «Когда ты приезжаешь куда-то, в незнакомое для тебя место, то первым делом вспомни всех святых, которые на этом месте жили и подвизались, прославленных и не прославленных. Обратись к ним с молитвой, ибо это их место, их территория, и они очень многое могут для тебя сделать». Здесь подвизался преподобный Пафнутий Боровский, совершенно поразительный святой, и множество не прославленных святых. Это люди, которых никто не знает, и они пред Богом молятся за нас.

Осознание, что вот оно, святое место со святыми людьми, приносит большую радость. И когда я сюда приехал, то сразу вспомнил отца Александра: «Молитвами Пафнутия Боровского и всех святых, которые в этом месте подвизались, Господи, помилуй!» Надо чтить тех, кто в этом месте живет. Отчасти даже завидую вам, что вы живете под покровом преподобного Пафнутия Боровского в таком прекрасном месте.

— У вас священническая династия. Сейчас многие говорят о потере традиции передачи семейного уклада от поколения к поколению. Батюшка, скажите, пожалуйста, какой уклад должен быть в православной семье?

— Во-первых, я считаю, что потери есть и у детей, и у внуков священников. Да еще какие. Ладно, отец Сергий священноисповедник, он священник, окончил Киевскую духовную академию. Он не был пахарем и могучим крестьянином, каков другой дед моей мамы, тоже священномученик и тоже прославленный. Если бы мой дед, отец Михаил, по материнской линии, меня бы увидал, то сказал бы: «Что это такое?! В какой ты форме, почему такой толстый?! Ты не умеешь пахать, не умеешь делать ни этого, ни того. Мне стыдно за тебя!» И я что мог бы ему сказать – ничего. И в уровне священнического служения, и проповеди.

У меня есть четкое убеждение, что если бы любой средний священник XIX века зашел в наш храм, то мы бы сразу стали спрашивать друг друга: «Кто это, что это за святой человек?..» А Феофан Затворник еще в конце XIX века сказал страшные слова: «Еще одно поколение-два, и иссякнет наше Православие». Поэтому православные еще держатся только потому, что множество мучеников проливали свою кровь в годы гонений на Церковь, и их страдания и смерть укрепили нас в вере, поддержали и заставили быть лучшими, чем мы могли бы быть к этому времени… Раньше в семинариях выдавали табак вместе со стипендией, и курили почти все: и батюшки, и студенты. Тогда это было вполне нормально. А в наше время среди духовенства курить уже не принято. Если кто-то курит, то только тайком. Почему? Кровь мучеников заставляет нас воспринимать все по-другому.

Отец всегда, каждый день старался собрать всю семью вместе, хотя очень трудно было восемь детей собрать за столом: один в музыкальную школу, другой в такую школу, — но в какое-то время мы собирались и читали Евангелие. Мы все Евангелие с детства слышали, и оно на нас действовало. И потом, когда несколько дней пропустишь чтение в семье Евангелия, отец говорил: «Ой, что мы все ругаемся? Давно Евангелие не читали…» То есть это буквально причина и следствие. В старых семьях духовенства так было.

— Скажите, пожалуйста, в чем секрет семейного счастья?

— Терпение, терпение, терпение… И не ждать, что у тебя будет только одно счастье, и все будет легко, быстро и так далее — нет. Терпение, исполнение заповеди: «Друг друга тяготы носите», совместные переживания, единая любовь к богослужению и к детям. И это как цемент. Совершенно поразительно — дается колоссальная сила.

— От одного представителя миссионерского отдела слышал, что современные миряне очень подкованы именно в знаниях. Сейчас много книг, различной литературы, православных передач и так далее. Но время набора знаний прошло, теперь надо реализовывать то, что знаешь. Как мирянину реализовать себя, чтобы приносить плод?

— Знание не всегда приносит приближение к Богу. Молитва, выполнение заповедей и обычных церковных предписаний — это приближает к Богу гораздо больше, чем просто знания. Мне рассказывали, что в начале 90-х годов видели такую картину: сидят две девушки с длинными ногтями, курят модные сигареты и беседуют о… «Добротолюбии». Причем беседуют так, как ни один богослов не беседует — такие тонкости обсуждают. И что?..

Бог не по знаниям принимает человека. Если было бы не так, то в МГУ все оказались бы святыми, академики бы вообще с нимбами ходили… Господь открывается простым людям. Меня восхищают простые люди начала двадцатого века: у них была такая мощная вера! Может быть, сейчас меньше. А тогда... Помните высказывание Паскаля: «Я верую в Бога, поэтому моя вера равняется вере простого британского крестьянина. Но если бы я и в десять раз больше бы верил, то моя вера бы равнялась вере простой британской крестьянки». Это сколько веков назад было? Я так же смотрю на простых людей сейчас.

— Сейчас в мире много беспокойства, как стяжать внутреннее спокойствие?

— Молитву творить, причем Иисусову. Но не непрерывно, как монахи делают, — миряне этого не могут. Отец Иоанн Крестьянкин говорил, что ста молитв в день вполне достаточно и еще, что не надо спешить с этим. Но когда молитву Иисусову творишь, то ум собирается, концентрируется и помогает хранить недвижимое спокойствие во всяких бурях. Стоишь на троллейбусной остановке или автобусной и вместо того, чтобы злиться, что нет троллейбуса, возьми и почитай эту молитву молча, без четок. И будет совершенно другое состояние спокойствия.

— Отец Сергий, расскажите об Иисусовой молитве, которой учил старец Иоанн Крестьянкин.

— Как говорит Алексей Ильич Осипов, не надо быстро-быстро ее произносить. Эта традиция идет из Оптиной пустыни, из Калужской митрополии. Отец Иоанн Крестьянкин тоже говорил, что нужно медленно ее произносить, не спешить. Мне он  об Иисусовой молитве ничего не говорил, я был слишком увлечен наукой. Он смотрит на меня: что с него взять… Но потом, когда много уже лет прошло жизни, один батюшка стал заниматься и спрашивать, как отец Иоанн говорил о молитве? И он ездил в один город, в другой, куда ему подсказывали: там молятся, там…

И он мне сам лично показал, и как он это делает теперь, и в том, как он это делал, я как бы услышал интонации самого Иоанна Крестьянкина. Вот, как он говорил, надо молиться: во-первых, молиться сто молитв в день — для мирян и для всех. Сто молитв в день — это минимум, достаточный и для мирян, и для тех, кто не спешит рваться к духовной жизни. Это не та возможность, как бывает у монахов и подвижников.

Смотрите, так отец Иоанн говорил о молитве Иисусовой, как ее творить — это тот батюшка показал мне. Крестные три перста сложил и говорит: «Господи!» — и опускает руку вниз, даже касаясь иногда носа, — «Иисусе… Христе!» — к правому плечу: «Сыне» — и к левому плечу: «Божий». И потом: «Помилуй мя грешного!» И если молодой, то может и до земли поклониться, если старый — только до пояса. Поклонился, поднимаешься — сделай паузу. Не спеши. Потом снова… И таких молитв сто.

Моя жена помнит, — мы, конечно, ездили туда вместе, к отцу Иоанну, — как он однажды молился: «Отче наш, Иже еси на небесех…» — и дальше все слова, не спеша, и крестное знамение как раз закончил к концу этой молитвы. То есть в крестном знамении…

Если ты устал, не можешь ничего: лежишь на кровати, хочешь спать, но хочешь помолиться, и тебе трудно руку поднимать, лежа креститься. И отец Иоанн говорил об этом: мысленно крестись вместе с этими словами и никуда не спеши тоже. Вот такие слова передал мне батюшка, дай Бог ему здоровья. Он сам творит молитву Иисусову, я только пытаюсь немножко, но у меня не получается. Это трудное искусство.

Но, хочу сказать, во-первых, когда творишь молитву Иисусову, то начинаешь ощущать греховность свою: «Помилуй мя, грешного!», кого же еще, конечно, вот я. Во-вторых, ум твой начинает собираться. И чем ты больше творишь молитву, хотя бы эти сто молитв прочитать, то ты потом любые другие молитвы читаешь, не развлекаясь. То есть ум уже натренировался не развлекаться. Это очень полезно и хорошо.

— Что такое спокойствие для вас?

— Это предание себя в волю Божию. Мы хотим и думаем так, а как получается, так оно и лучше. Есть замечательное старинное выражение: человек решил путешествовать, отдался на корабль и отдался пути. В старину было так: человек хочет ехать туда-то, а куда попадет — неизвестно, куда Бог принесет. Он залез на корабль и отдался пути. Бывало, что и поехал в другую сторону, если ветер так дул. Как Бог дал, так и сел. Моряки кричат, плачут: корабль погибает. А Иона в трюме спит и храпит — ох, спокойствие какое!

 

*    *    *

 

После мероприятия я попросил епископа Тарусского Серафима, наместника Свято-Пафнутьева Боровского монастыря поделиться своими впечатлениями о презентации:

— Это поучительно и для духовенства, и для мирян. Самое главное, что батюшка все так просто, спокойно объясняет. И даже сложные вопросы, касающиеся структуры Литургии, определенных молитвословий. Люди воспринимали эту информацию с интересом. Можно было бы много еще им рассказать, но время было ограничено.

Думаю, что такие встречи полезны и для духовенства, и для преподавателей, в особенности, для учителей Основ православной культуры. Это просто необходимо, знать больше об Иисусовой молитве, о чтении Евангелия.

— Что вам понравилось больше всего в ходе сегодняшней встречи?

— Думаю, что больше всего момент общения. Когда люди уже немножко усвоили информацию, которую первоначально получили по запланированной теме, то уже начинают задавать волнующие их вопросы. И тогда идет этот процесс живого общения. И хотя  нельзя сказать, что вначале, когда говорит только выступающий, оно не живое. Но когда в процесс общения вовлекается аудитория — это уже совершенно другое и, думаю, самое важное.

— Ваши пожелания читателям.

— Покойный Святейший Патриарх Алексий, когда его спросили по поводу чтения Евангелия, рассказал следующее. Когда он учился в семинарии, у них был профессор, мирской человек, который преподавал Новый Завет. И вот на первой лекции он взял Евангелие, прослезился и сказал им, молодым студентам: «Вот эта книга должна быть самой главной книгой в вашей жизни»…

Я бы хотел пожелать, чтобы Евангелие было не просто книгой, которая стоит на полочке и даже периодически перечитывается. Я бы пожелал, чтобы ее не просто читали, но и получали определенную пользу, и чтобы не периодически это было, а постоянно. Евангелие нельзя читать как художественную литературу, но так, чтобы человек, изучающий его, внимательно прислушивался к тому, что говорит Господь через Свое слово, и оно будет открываться ему.

Почему и читаем мы ее ежедневно —  потому что когда мы делаем это вновь и вновь, то Господь новое и новое нам открывает. И вроде бы заново перечитываем те места, которые всем известны, и уже много и толкований даже прочитали. Но одно дело, когда ты прочитал толкование святых отцов, которые это сами прочувствовали, а другое, когда ты будешь сам правильно читать Слово Божие, оно начнет тебе открываться, и ты станешь сам переживать эти моменты Священного Писания. Поэтому я хотел бы пожелать, чтобы Евангелие стало настольной книгой каждого христианина.

Другие статьи этого автора
Православный календарь



История монастыря, старые фотографии и древние находки - все это в нашем музее Здесь вы найдете информацию для паломников Здесь можно заказать ночлег Подворье монастыря, где первоначально подвизался преподобный Пафнутий и откуда пришел в это место Монастырь ждет благочестивых паломников потрудиться во славу Божию.