Газета "Вестник" № 24 - 2017 г.

Православие устремляет взор человека к Небу. В этом смысле оно осуществляет детскую мечту каждого человека к полету. Наверное,  нет такого ребенка, который не мечтал бы летать, как птица. И православная вера дает человеческой душе этот полет. Ведь истинная молитва и есть полет души.

Как выразился бывший военный летчик, а ныне протоиерей Владимир Мищенко: «Как только я начал молиться, я почувствовал, что молиться – это как летать, только еще лучше и еще выше. Молитва – это вершина полета… Самое главное – чтобы человек получил радость в своей жизни от общения с Богом, от молитвы».

Даже в архитектуре православного храма всё, до малейших деталей, подчинено одной цели: устремить строение ввысь, сделать его невесомым, словно парящим, – поэтому при взгляде на наши храмы в душе возникает ощущение полета.

Писатель Алексей Солоницын удивительно точно отметил: «Когда мне говорят, что в Церковь приходят в минуты скорби, невосполнимых утрат, неутешного горя, я отвечаю, что со мной произошло всё как раз наоборот. Я вошел в Храм в минуты радости, даже счастья, высшего подъема духовных сил, когда передо мной открылся мир несказанной красоты и совершенства. Часы завелись, пошли, душа встрепенулась. И уже невозможно было остановить это движение к Небу, Богу…»

Вот это состояние радости, высшего подъема духовных сил и есть чувство полета. Причем как бы это ни показалось парадоксальным на первый взгляд, в основе этого состояния полета – чаще всего благодарность и покаяние. Православие, в отличие от других конфессий, призывает к трезвости и предостерегает от экзальтации, эйфории и всевозможных прелестных полетов во сне и наяву. Если можно так выразиться, православный полет души управляется благодатью Божией, так как в основе его – сугубое глубокое покаяние и доверие Промыслу, а также благодарность Спасителю, которая, по словам епископа Александра (Милеанта), «рассеивает уныние, удаляет печаль, возвращает нам бодрость и жизнерадостность». Иногда полет души может быть и от видения красоты Божиего мира, с осознанием того, что «источником Красоты является Сам Бог, Который и есть Первая Красота, и, как таковой, распространяет красоту на все сущее».

Из Священного Писания известно, что, когда Моисей взошел к Богу на гору, то воззвал к нему Господь: «Я носил вас [как бы] на орлиных крыльях, и принес вас к Себе» (Ис. 40:4). Кстати, образ орла много раз встречается в Библии. Возможно, это связано не только с тем, что он летает очень высоко, но и с тем, что он парит, то есть полностью доверяется потоку воздуха, как бы ложится на волну восходящего воздушного  потока.  Это своеобразная аналогия полного доверия верующего воле Божией. По сути, об этом же написал и митрополит Вениамин Федченков, поделившись своим переживанием Праздника Троицы: «Я на несколько минут раньше службы пошел в храм. На душе было хорошо, тихо, мирно… я почувствовал праздник… Душу наполнила праздничная радость. И она не оставляла меня и на весь следующий день. И сам дивишься: кажется, и небо то же, и воздух, и храм… Но – всё иное… Всё это радует. Почему?! Не потому, что думаешь о празднике. Нет, и совсем не думаешь, – а сердце само радуется.

Лучше всего мне представляется такое сравнение: в воздухе тепло разлито, и оно проникает тебя всего, хотя ты и не думаешь. Так и во время праздника: вот мне кажется, будто везде вокруг разлито благоуханное миро, радостное и радующее, «душа улыбается». И даже не хотелось скрывать, и я делился со многими этим ощущением… Эта радость от благодати Божией, данной Богом в великий праздник. Именно в этом причина, и мне не нужно доказывать это, – как не доказывают, а просто чувствуют, воспринимают, когда бывает тепло или благоуханно… Между тем источник радости был не во мне, а вовне. И тут я снова понял, что радость дается не мне одному, а всем, особым сверхъестественным способом, от благодати…». Причем это состояние праздничной радости сродни чувству полета.

Как здесь не вспомнить о трех этапах духовной жизни, первый из которых – период призывающей благодати Божией. Новообращенный получает обильнейшую благодать Божию, его духовная жизнь резко идет на подъем: и посты, и молитвы ему легко даются, а уж о бытовом неофитском миссионерстве ходят легенды. Вся церковная жизнь вызывает у него восторг, он готов подражать святым подвижникам, даже в мелочах: питаться только водой и хлебом и непрерывно молиться 24 часа в сутки. Так, коренным образом меняется вся его жизнь и круг знакомых; в его сердце просыпается любовь и радость, готовая обнять весь мир. В общем, на человека щедро изливается Божия милость. Призывающая Благодать дается не по заслугам, а даром, на сравнительно короткое время, и это внутреннее состояние духовного полета верующий потом будет только вспоминать и к нему стремиться. Поэтому второй период – это «духовная пустыня». Если сначала человек мог, как орел, парить на потоке, то теперь уже самому приходится активно, как воробушку, махать крылышками все чаще и чаще, чтобы взмывать в небо. Конечно, и в этот момент с верующим остается благодать и помощь Божия, но она для него уже не такая явная. Без благодати человек вообще не смог бы ни веровать, ни молиться, ни преодолевать искушения.

Ну, а третий период духовной жизни – возвращение благодати Божией, которую верующий ощущал во время своего призвания, но в гораздо большей степени. Этого сподобились наши святые отцы.

Вот такая существует траектория духовного полета на пути к обожению.

В моем понимании полет – это еще чувство любви и внутренней свободы, которое даруется в Церковных Таинствах. «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос…» (Гал. 5:1). По словам одного священника: «Свобода духовная – власть личности над собой, над своей природой, над своим эгоизмом, своими страстями и греховными влечениями».

И совершенно особенное чувство полета возникает после таинства исповеди и Причастия, причем это состояние духовного подъема возникает само собой, самым естественным образом, без всякой искусственности. Ведь это действует благодать Божия. От многих слышал, что после, особенно генеральной, исповеди люди чувствуют, будто гора упала у них с плеч. Они испытывают состояние необыкновенной радости, счастья, внутреннего подъема, полета. Один знакомый рассказывал, что однажды он очень серьезно, в течение нескольких дней, готовился к генеральной исповеди. Буквально всю свою жизнь он заново пересмотрел, и не один раз. На это время он даже уединился, взял пост и в основном все время старался проводить в молитве. Накануне самой исповеди он очень волновался, с большим трепетом ожидал этой встречи со Христом. И вот, когда таинство исповеди свершилось, он почувствовал внутри себя невероятную легкость и душевный подъем. Он шел по улице и, по его словам, даже не столько шел, сколько парил над землей – такая у него была легкость в теле. На душе у него был праздник, он готов был обнять весь мир. Как он сказал, это был один из самых счастливых моментов в его жизни.

О чувстве полета говорил и Николай Бурляев, когда рассказывал о своих переживаниях во время таинства Венчания: «Мы зашли в храм, рука в руке… И вся суета, предсвадебное напряжение куда-то уходят. Я весь в словах таинства, они проникают прямо в сердце. И все так ясно-ясно. Я со всем согласен, да, я хочу, чтобы было именно так: «И будут два одной плотью». Было ощущение полета, невероятной легкости и готовности преодолевать трудности, хранить любовь как драгоценность, беречь друг друга».

Когда человек живет в согласии с волей Божией, то чувствует радость и вдохновение. Чувство полета – это любовь, творчество, вдохновение. Каждый человек – образ Божий, и его смело можно назвать творцом (с маленькой буквы). Поэтому состояние полета – это еще и состояние творца, дарующего, созидающего. В этом состоянии творца человек становится целостным и сострадающим, заботящимся о других. И если во время низкого полета, подверженного бытовой суете, человек сравнительно легко выходит из себя, раздражается, гневается, то в состоянии творческого полета даже обидное, колкое слово не может ранить его душу. Руководствуясь Божией любовью, он, как любящая мать, оправдывает немощи обидчика, старается его понять, простить и помочь. В состоянии одухотворенного творческого подъема человек, как орел, взмывает над суетой и старается с высоты птичьего полета взирать на заботы и проблемы, понимая, что, с позиции Вечности, это все суета и томление духа. Таким образом, состояние душевного полета приводит человека к внутреннему балансу и гармонии.

По словам монахини Иулиании (Денисовой), «человек может взлететь выше любой птицы, но просто летать нужно не крыльями, а душой, верой. Нужно уметь радоваться тому, что тебе Бог дал, а не думать о том, что Бог тебя обделил чем-то и унывать от того. Важно увидеть то, как много нам всем даровано Богом!» Кстати, выше уже упоминалось, что в Писании неоднократно встречается образ орла, как птицы высокого, в нашем контексте, духовного полета. Приведу лишь два подобных места: «Он (Господь) дает утомленному силу, и изнемогшему дарует крепость… а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся» (Исайя 40:28–30). А также: «Он (Господь) прощает все беззакония твои, исцеляет все недуги твои; избавляет от могилы жизнь твою, венчает тебя милостью и щедротами; насыщает благами желание твое: обновляется, подобно орлу, юность твоя…» (Пс. 102:4–5). Интересно, что, говоря об обновлении орла, следует иметь в виду его готовность изменяться. А это весьма символично, так как покаяние – это тоже изменение ума: чтобы следовать путем истины, нужно быть готовым изменяться. Необходимо отказываться от мыслей, желаний, привычек,  которые неугодны Богу и мешают нам духовно расти и совершенствоваться. Зачастую это очень неприятный и болезненный процесс для верующего. Орлам тоже приходится несладко: в их жизни наступает время,  когда  необходимо либо «уходить на покой», либо срочно омолаживать (менять) оперение, затачивать о скалу клюв и когти. Орлы начинают ощипывать себя (иной раз полностью), а потом около 40 дней ждут, пока у них отрастут новые перья. Затем в холодном горном потоке смывают с себя всю грязь. Так миру является птица, наполненная новой жизнью, силой и радостью бытия. Вам это ничего не напоминает?..

Андрей Сигутин