Избранные материалы XI-XIII Свято-Пафнутьевских образовательных чтений

Демографическая проблема низкой рождаемости актуальна для многих стран мира. И число таких стран растет. За последние десятилетия оно увеличилось с 16 в 1976 г. до 48 в 2007 г. Выросло также число стран, считающих необходимым стимулировать увеличение рождаемости: с 13 в 1976 г. до 39 в 2007 г. [Елизаров В.В.]. Этот вопрос остро стоит и перед нашей страной. Для России демографическая проблема становится гамлетовским восклицанием: «Быть или не быть?». А это означает, что будущее России и сохранение нашей страны как государственной целостности и особого социокультурного пространства зависит от решения проблемы воспроизводства населения.

Некоторые думают, что «демографический вызов» низкой рождаемости – феномен XX в. и что он касается исключительно современных индустриально-развитых стран мира. Однако, это не совсем так. В мировой и отечественной социальной истории имеются примеры, иллюстрирующие внимание общества и власти к проблемам воспроизводства населения задолго до XX столетия.

Уже Аристотель в IV в. до н.э. писал о «малолюдстве» в древнегреческих государствах-полисах как о важном социально-политическом вопросе. В своем труде «Политика» великий мыслитель приводит пример «демографической политики» спариатов, которые в целях увеличения численности народонаселения прибегали к методам стимулирования рождаемости. Эти методы, на наш взгляд, актуальны и сегодня. Аристотель пишет: «Законоположения, касающиеся деторождения, имеют целью противодействовать малолюдству; законодатель, стремясь к тому, чтобы спариатов было как можно больше, побуждает граждан к возможно большему деторождению. У них существует закон, что отец трех сыновей освобождается от военной службы, а отец четырех сыновей свободен от всех повинностей» [Аристотель, 2006:77].

Постановка демографической проблемы в истории России

В России проблема народонаселения стала публично обсуждаться со второй половины XVIII века. Катализатором актуализации данной темы послужила статья гения отечественной науки М.В. Ломоносов «О размножении и сохранении российского народа» (письмо, направленное 1 ноября 1761 г. графу П.И. Шувалову). Ученый писал о населении и его воспроизводстве как о главной цели деятельности государственной власти: «Начало сего полагаю самым главным делом: сохранение и размножение российского народа, в чем состоит величество, могущество и богатство всего государства, а не в обширности тщетной без обитателей» [Ломоносов: 1952, 383]. Примерно в это же время в Российской Империи сформировалась достаточно целостная государственная концепция и программа, ориентированная на увеличение народонаселения страны. Инициированная властью и продекларированная в «Наказе» Екатерины II «Комиссии по составлению проекта нового Уложения» (1767) [Наказ….:1893], демографическая концепция сформулировала положения, какой должна быть политика в области народонаселения, чтобы содействовать росту численности населения государства [Урланис, 1970: 63].

После издания «Наказа» в России были реализованы некоторые практические мероприятия по увеличению рождаемости и снижению смертности. Первый в Российской истории государственный «демографический проект» сопровождался изданием целого ряда постановлений и распоряжений, направленных на корректировку семейно-брачного поведения: облегчение и поощрение бракосочетаний, предупреждение «вредных» браков, ограничение разводов и т.д. Интересно, что ряд мер касался повышения статуса семейного человека с детьми. Согласно указам от 1766 и 1787 гг. занимать престижные выборные должности (погостного и уездного поверенного, провинциального депутата, сельских старшин, старост и т.д.) мог только женатый человек с детьми [Шпилевский С.М., 1871: 32].

Одной из важных составляющих  демографической проблемы уже в то время стал «женский вопрос». «Демографическая политика» Екатерины II предусматривала меры, по «охране материнства» и здоровья беременной женщины. Были сделаны шаги по изменению отношения общества к женщинам, которые беременели вне брака, и к внебрачным детям. Ведь статус незамужних беременных женщин нередко вынуждал их к убийству своих рожденных и еще не рожденных детей. С помощью соответствующих указов власть пыталась смягчить негативное отношение общества к внебрачной беременности женщин. В январе 1764 г. был издан указ Синода, в котором говорилось о необходимости формировать общественное мнение, которое милосерднее бы относилось к внебрачным детям. Забота о беременных женщинах со стороны государства затрагивала и другие важные аспекты. Сенатский указ 1785 г. запрещал нагружать тяжелыми работами беременных служанок. Были изданы указы об учреждении института квалифицированной медицинской помощи при родах, что должно было способствовать снижению детской и женской смертности.

В XIX веке «женский вопрос» еще более актуализировался и усложнился. Он стал сочетать в себе одновременно экономический, политический, социокультурный и другие аспекты. Однако среди других составляющих наиболее тонкой и уязвимой видится демографическая компонента «женского вопроса», т.е. все, что связано с семьей, репродукцией и материнством. Она же (демографическая составляющая) является  ядром «женской» проблемы. Все другие аспекты, по сути, ее производные. О чем идет речь? В самом широком смысле - о современном противоречии между женским индивидуальным репродуктивным выбором и демографическими потребностями стран (конечно, в первую очередь, стран с низкой рождаемостью), которые вынуждены проводить пронаталистическую государственную политику.

Актуализация демографического дискурса в начале XX века

Начиная с XIX в. тема воспроизводства населения и касающийся ее «женский вопрос», стали широко обсуждаться в научно-общественных кругах. Страсти вокруг вопросов репродукции накалились в конце XIX - начале XX вв., когда в среде ученых, общественных деятелей и политиков сформировались полярные точки зрения на этот счет. Полярность мнений была обусловлена противоречивостью демографических процессов: на общемировом фоне роста численности населения в ряде стран Европы (Франции, Швеции, Германии) наблюдался спад рождаемости.

Первая точка зрения выражала взгляды неомальтузианцев на рождаемость и либеральных мыслителей - на семью. Неомальтузианцы видели основную угрозу обществу в росте численности населения, а большое число детей в семье рассматривали как источник социальных проблем бедности, алкоголизма и т.д. Приверженцы либеральных взглядов Гоббс, Локк, Милль и Руссо усматривали в семье источник деспотизма и барьер для достижения свободы личности. Джон Стюарт Милль, где бы и перед кем бы не выступал, заканчивал словами «Семья – это школа деспотизма» [Карлсон, 2003: 13]. Аккумулируя вместе эти идеи, их последователи ратовали за женскую свободу от семейных уз и эмансипацию женщин, разумное ограничение рождаемости и «сознательное родительство». Этот термин появился в работах неомальтузианца Фрэнсиса Плэйса в первой половине XIX в. [Борисов В.А.: 2007, 282]. Показательной в этом плане является агитационная деятельность шведа Хинке Бергегрена, лидера синдикалистского Социал-демократического союза молодежи, который в знаменитой публичной лекции для женщин «Любовь без детей» (1910), агитировал за освобождение женщин, добрачных сексуальных отношений, ограничение рождаемости с помощью контрацепции. Лекция заканчивалась словами, что «любовь без детей … это лучше, чем дети без любви» [Карлосон, 2009: 35-36]. Активное продвижение подобных идей сформировало абсолютно новую «социальную повестку дня», куда были включены вопросы «репродуктивных прав женщин», «индивидуального репродуктивного выбора», «равенства полов», «ответственного родительства» и т.д.

Другое мнение выражали последователи консервативных идей, которые выступали за рождаемость, приоритет семейных ценностей над ценностями индивидуальной свободы, ратовали за сохранение прочной семьи, а также за традиционные социальные роли мужчины и женщины. Типичный представитель консервативных взглядов шведский историк Понтус Фальбек уже более ста лет назад заявил, что семья с всего двумя детьми стала причиной гибели Греции и Рима и что европейские народы вступили на ту же дорожку, в отличие от «цветных»  народов мира. Неомальтузианство, заключал Фальбек, представляет собой национальное самоубийcтво [Карлосон, 2009: 34]. Во Франции, ощутившей на себе последствия спада рождаемости уже в конце XIX в, возникли сотни пронаталистических и просемейных организаций [Карлосон, 2003: 199]. Отметим, что Франция стала пионером проведения  активной семейно-демографической политики, которая начала формироваться в конце XIX столетия и окончательно оформилась после второй мировой войны как политика компромисса между консервативным религиозно-католическим видением семьи и идеалами социального равенства [Toulemon, 2008].

Семейно-демографическая политика Советского государства

В России конца XIX-начала XX вв. острой проблемы спада рождаемости не существовало. Наоборот, по естественному приросту населения наша страна обгоняла практически все европейские страны [Носкова, 2004: 264]. Тем не менее, общественно-научные обсуждения вопросов репродукции были широко распространены и у нас. Примером подобной дискуссии можно считать обсуждение болезненного вопроса о легализации искусственного выкидыша (аборта), состоявшееся в июне 1913 г. на Двенадцатом Пироговском съезде врачей [Борисов В.А.: 2007, 237]. Убедительно и современно выглядят слова петербургского врача Л.Г. Личкуса, который сделал доклад «Об искусственном выкидыше», направленный против полной легализации абортов: «Люди отшатнулись от старых традиций, от старых понятий долга; выросла новая мораль, появилась жажда личного счастья, превознесение выше всего своего «Я»….. Отсюда болезнь нашего века – нежелание иметь детей». Альтернативную точку зрения отстаивал И.В. Грин, выступивший с докладом «Социально-правовое положение аборта», защищавшим полную легализацию абортов. Он заявлял, что считает «всякое вторжение в данном случае – ограничением свободы личности, ибо из того, что женщина может родить, не следует, что она должна родить» [Борисов: 2007, 237].

Развитие капитализма в России и активное включение женщин в общественное производство обусловили формирование нового, отличного от традиционного и христианского, взгляда на семью, брак, материнство и детство. В центр дискурса был вынесен вопрос о совмещении роли матери и женского производственного труда, а материнство и детство начали артикулироваться как самостоятельные социальные проблем.  Функции защиты  матери и ребенка, материнства и детства переносились  с семьи на общество и государство. Знаковой в этом плане стала работа А. Коллонтай «Социальные основы женского вопроса» (1909).   Коллонтай рассматривала достижение действительной свободы женщиной  через разрушение буржуазного брака, на смену которому вместе с социализмом должен прийти, по ее мнению, свободный союз свободных индивидуумов [Коллонтай, 1909: 111, 219].  Вслед за феминистками Руфь Брэ и Элен Кей,  Коллонтай  воспроизводила  идею  о том, что брак сам по себе для женщины не имеет особой ценности. Значение для нее имеет материнство, которое должно охраняться государством, например, через систему профилактических мер, направленных на репродуктивное здоровье женщины, а также через систему страхования.  Но материнство не обязательно включает материнское воспитание. Коллонтай всячески поддерживала идею Клары Цеткин о том, что важно не материнское, а вообще любовное воспитание, основанное на знании законов развития ребенка.  «С переложением воспитательной функции с семьи на общество исчезнет последняя скрепа современной замкнутой семейной ячейки», - пишет Коллонтай [Коллонтай, 1909: 219].

Эти и подобные им идеи стали активно претворяться в жизнь после Октябрьской революции 1917 года.  Семья, наряду с религией и  буржуазией, была объявлена основным препятствием для достижения свободы и социального равенства, а решение «женского вопроса» и полное равенство полов стало одним из аргументов в пользу победы большевиков и построения истинной демократии, в отличие от демократии буржуазной. О такой постановке вопроса как нельзя лучше свидетельствует статья В.И. Ленина «Советская власть и положение женщин», которая была опубликована в газете «Правда» в ноябре 1919 г. Приведем некоторые цитаты из этой статьи. «Буржуазная демократия на словах обещает равенство и свободу. На деле женской половине человеческого рода не дала ни полного равенства с мужчиной по закону, ни свободы от опеки и от угнетения мужчины... За два года Советская власть в одной из самых отсталых стран Европы сделала для освобождения женщин, для равенства ее с «сильным» полом столько, сколько за 130 лет не сделали все вместе передовые, просвещенные, «демократические» республики всего мира» [Ленин, 1966: 287]. Или «Просвещение, культура, цивилизация, свобода - все эти пышные слова соединяют во всех капиталистических, буржуазных республиках мира с неслыханно-подлым законом о неравенстве женщины по законам о брачном праве и о разводе, … о привилегиях для мужчины, об унижении и оскорблении для женщины». И далее «Советская республика …смела эти законы сразу…….Свобода и равенство для угнетенного пола!». О каких законах и о какой свободе идет речь в статье?  О новом семейно-брачном праве: декретах ВЦИК и СНК, «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния» (от 18 декабря 1917), «О расторжении брака» (19 декабря 1917 г.). Все эти действия и законы были направлены на разрушение  православных представлений о браке и  воспитании детей, деформацию аксиологических  основ семьи.

Через год после выхода статьи выходит  постановление Наркомата здравоохранения и Наркомата юстиции от 18 ноября 1920 г., разрешавшее в России (впервые в мировой практике) искусственное прерывание беременности в медицинских учреждениях. С этого времени репродукция  определялась выбором женщины. Однако, ощутив деструктивные социальные последствия форсированного разрушения семьи и достижения равенства полов, в том числе и для самих женщин, Советское государство стало действовать в другом направлении. В 1936 г. было принято постановление  «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах».

Рождаемость в России падала на протяжении всего XX века. По  меткому выражению А.И. Антонова, в конце 1960-х  и начале 1970-х гг. произошла самая тихая революция в России, когда среднедетная семья (семья с 4-3 детьми) трансформировалась в семью двухдетную [Антонов, 2002:40].  В 1960-ые годы проблемы рождаемости активно обсуждались не только демографами, но социологами и психологами, а власть пошла на  дополнительные меры по стимулированию рождаемости и помощи женщинам по рождению и воспитанию детей. Особое внимание на необходимость разработки и осуществления активной демографической политики обращалось на XXV и XXVI съездах КПСС в 1976 и 1981 гг. [Бойко, 1985:3]. Постановление 1936 г. и дальнейшая деятельность Советского государства в отношении семьи и демографии критикуется всеми – и феминистами и фамилистами. Но если отбросить в сторону идеологические клише и посмотреть на конкретное содержание семейной политики СССР, то в целом это был  симбиоз, соединяющий в себе меры по укреплению семьи и стимулированию рождаемости, а также меры, направленные на помощь женщине в совмещении роли матери и профессиональной карьеры. Однако подрыв православных основ семейного и родительского поведения явился основным препятствием для исправления демографического тренда снижения рождаемости в России. Все, что могла сделать советская власть – это поддерживать уровень демографического воспроизводства или достигать кратковременных эффектов повышения рождаемости.

Демографическая ситуация  в  современной России

В силу политической, экономической, социальной и морально-нравственной деградации, вызванной разрушением Советского Союза,  демографическая ситуация  в начале 1990-х гг. катастрофически ухудшилась, что проявилось в так называемом «русском кресте», т.е. графике пересечения  линий рождаемости и смертности в 1992 г. и в последовавшем после этого превышении смертности над рождаемостью. И до сих пор мы не можем оправиться от этого потрясения.  Одним из главных направлений решения этой проблемы является повышение рождаемости, увеличение числа детей в семье. В семейной структуре населения России сейчас доминируют малодетные семьи: только 6% семей в России воспитывают трех и более детей (в странах Западной Европы этот показатель составляет 12-15%) [Антонов]. Однако, согласно демографическим расчетам, для простого воспроизводства населения около 50% всех семей должны иметь 3-4 детей [Борисов,1999:16]. Несложные подсчеты показывают, что «сохранение народа российского» невозможно без существенного увеличения доли семей с тремя и более детьми.

Важность решения проблемы увеличения рождаемости сегодня осознается и обществом, и властью. Так, по данным опроса Фонда общественного мнения (ФОМ), проведенного в марте 2011 г., на вопрос, следует или не следует правительству принять меры, чтобы уровень рождаемости в России повышался, большинство россиян (81%) ответило положительно [Ситуация…].  В последние годы  на уровне государственной власти сделаны важные шаги по исправлению демографической ситуации в стране.  В декабре 2006 г. был принят Федеральный закон Российской Федерации «О дополнительных мерах государственной поддержки семей имеющих детей», который связан с получением материнского капитала женщинами, рожающими второго ребенка.  В октябре 2007 г. Президентом РФ утверждена «Концепция демографической политики России до 2025 года». В своем третьем Послании Федеральному Собранию РФ 22 декабря 2011 г. Д.А. Медведев еще раз обозначил остроту демографической проблемы России, сделав особый акцент на стимулировании государством рождения третьих детей.

Но приведут ли предпринятые государством меры к желаемому результату? Какие факторы способствуют, а какие, напротив, препятствуют решению демографического вопроса в России? Насколько  соответствуют потребности государства индивидуальным жизненным ценностям и стратегиям россиян? Конечно, в формате одной статьи нельзя ответить на все эти сложные вопросы. Однако отметим, что семья и дети не перестали быть главным смыслом и приоритетом россиян, их место в системе жизненных ценностей не заняли карьера и материальный успех. Более того, несмотря на распространенное мнение о современной  молодежи, как стремящейся к  материальному успеху любыми средствами, оказывается, что это не совсем так.  Жизненный успех  у современной молодежи ассоциируется с терминальными ценностями. В работе М.К. Горшкова «Российское общество как оно есть» приведены данные опроса молодежи (2009 г.), где в рейтинге факторов жизненного успеха с большим отрывом лидирует «наличие крепкой семьи, детей» (60%); второй по значимости фактор успеха – «уважение окружающих» (40%). При этом богатство оказалось на третьей позиции (38%), а желание «иметь интересную работу» в качестве составляющей жизненного успеха отметили 30% респондентов [Горшков, 2011: 455].  Следовательно, укрепляя и поддерживая брак и семью, формируя атмосферу семейственности в обществе, государство действует в  соответствии с жизненными интересами и потребностями всего населения России.

Заключение

В заключение хотелось бы поставить принципиальный вопрос: «Может ли современная Россия выйти из демографического тупика?». Безусловно, шанс у нас есть. Надежду вселяет сохраняющийся еще культурный ресурс, ориентация людей на семью и брак. Однако этот ресурс необходимо всячески поддерживать и подкреплять имеющимися у нашей богатой страны материальными ресурсами – активно восстанавливать реальную экономику страны, обеспечивая тем самым работой молодых специалистах на местах, улучшать материальные и жилищные условия жизни россиян, особенно семей с детьми, улучшать социальную инфраструктуру, а также исправлять морально-нравственную ситуацию в стране. В семейно-демографической политике важно чутко чувствовать потребности и социокультурные особенности своего народа, а не зависеть от абстрактных, зачастую инородных идей и идеалов. Предложения, которые формируются в контексте семейной  политики, должны соответствовать историческому духу нашего народа, его  семейным традициям, а не быть «кабинетными» схемами, оторванными от жизни. В противном случае они будут отвергаться населением, а сами действия государства обречены на неуспех. Так случалось и в прошлом, и в новое время со многими реформами в России, когда они копировали западные образцы и не соответствовали социальным традициям и менталитету нашего народа.

Сегодня, как никогда в нашей истории, нужно объединять усилия гражданского общества, ученых, Церкви, СМИ и государственной власти для сохранения семьи как базового социального института и высшей человеческой ценности. Как актуальны для нас сегодня мысли К. Циммермана, который был убежден, что будущее зависит от того, станут ли «семьецентризм и рождение детей» первейшим долгом любого гражданина» [Карлсон: 2003, 24].

Антонина Вячеславовна Носкова,

доктор социологических наук, доцент, профессор кафедры социологии факультета международной журналистики Московского государственного института международных отношений МИД России