Серия "Вера. Образование. Жизнь". Выпуск 2
Педагогические аспекты историко¬культурного наследия России
Ваше Высокопреосвященство, честные отцы, глубокочтимые организаторы, гости и все участники XV Епархиальных БогородичноРождественских образовательных чтений!
На наших калужских мероприятиях мы последовательно рассматриваем разные аспекты проблемы сохранения историкокультурного наследия России. В центре нашего внимания всегда была духовная культура и историкокультурологический курс «Основы православной культуры» как главный инструмент восполнения недостающего звена в современном образовании. Не только потому, что Православие является основой отечественной культуры и важнейшей движущей силой русской истории, то есть не только по причине его определяющей исторической и творческой функциональности, но и по его социальной значимости для современности и будущего России: его особой ценности для национальной безопасности России, для социальноэкономической и политической стабильности, экологического благополучия, для общекультурного, творческого и интеллектуального развития подрастающего поколения и его полноценной социализации в отечественной культуре.
Сегодня я хотела бы коснуться педагогических аспектов проблемы сохранения духовных основ историкокультурного наследия: содержательного, историкообразовательного и концептуальнометодологического. По поводу первого все должно быть ясно. Прежде всего, обращаюсь к нашей педагогической грамматике, к тем азам педагогической науки, которые мы усваивали со студенческой скамьи. Так, согласно учебному пособию «Педагогика» под редакцией П. И. Пидкасистого, «источниками формирования содержания школьного образования являются культура и социальный опыт» (издание 3е, с. 214). Здесь же источники конкретизируются: «наука, производство материальных и духовных благ, опыт общественных отношений, духовные ценности, формы общественного сознания, сферы деятельности человека или, точнее, виды деятельности». Мы видим, что главным в содержании является собственно культура во всей полноте ее проявлений. История же представляет собой естественный, подсказанный самой жизнью, надежный и очень удобный для усвоения школьниками путь изучения передачи культуры народа. Культура и история народа неразделимы. Так, Николай Михайлович Карамзин в Предисловии к «Истории государства Российского» писал:
«История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего.
Правители, Законодатели действуют по указаниям Истории и смотрят на ее листы, как мореплаватели на чертежи морей. Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременна. Должно знать, как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастие.
Но и простой гражданин должен читать Историю. Она мирит его с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и Государство не разрушалось; она питает нравственное чувство и праведным судом своим располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и согласие общества».
Вникая в эти слова, мы понимаем, что все это верно. Но история имеет всеохватную воспитывающеразвивающеобразовывающую ценность для всех граждан только при соответствующей концепции изложения: если она действительно становится «зерцалом бытия» народов и их деятельности; «скрижалью откровений и правил»; «заветом предков к потомству; дополнением, изъяснением настоящего и примером будущего», если история подается так глубоко, что позволяет понять, «как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастие»; если история «питает нравственное чувство и праведным судом своим располагает душу к справедливости», то есть только в том случае, если дается полная картина, не выхолащивается духовная часть ее. Вот как задумывалось изложение отечественной истории, и с какой целью писалась эта история. И подчеркнем, что это не была история культуры, не была история Православия или православной культуры, это была история государства.
В подтверждение этих слов могу предложить интересный пример. Как правило, в качестве материалов, свидетельствующих о религиозной основе русской истории, мы используем произведения, созданные яркими, талантливыми творческими личностями. И может сложиться мнение, что духовные поиски свойственны только прозаикам, поэтам, философам, а обычный труженик далек от всего этого. Но вот мне в руки случайно попала небольшая книжка «Общiя записки Василия Полетаева». Это дневник крестьянина, погибшего в Великой Отечественной войне. С 17ти лет он вел дневник, в котором записывал то, что он видел и переживал с мая 1919 года. Поражает внутренний мир простого крестьянина, вынужденного покинуть свой край в поисках заработка, а иногда куска хлеба. Записки оформлены разностильно: то «12го июня Четверг нов. ст.», то «н. ст. 27 Мая» и т. д. И на этом фоне вдруг видно, что человек жил церковными праздниками: «Н. ст. 28го Августа Четверг. День Успения Богородицы», «21го Сентября воскресенье. В день Рождества Богородицы», «27го Сентября суббота. В Воздвиженье», «Июля 2го дня. В Казанскую в летнюю» и т. д. То есть для человека были просто дни, а были праздники, причем церковные праздники — родные, свои, понятные, как казалось автору записок, всем, — поэтому не «Воздвижение Животворящего Креста Господня», а просто «Воздвиженье», не «празднование Казанской иконы Божией Матери», а «В Казанскую в летнюю». И вот еще процитирую, какая запись меня поразила: «Боже мой, какой я жалкий человек родился! Что вперед будет? А сейчас никак мне невозможно выйти из этого печального положения. И никак нет возможности мне просветиться и стать тем Человеком, на какого я родился в свет. Неужели все так и пройдет?». И еще, читая текст и постоянно встречая слова «Боже мой», «Слава Господу», «Слава Богу», убеждаешься, что это не суетное поминание Всевышнего, это привычка, или навык общения с Богом. И заметьте, это уже был советский период отечественной истории.
Возвращаясь к педагогическим проблемам, должна подчеркнуть, что неразделимы история и культура и в школьной педагогической практике. К культуре, конечно, можно приобщать и без истории, то есть непосредственно, включая детей в культурную деятельность. Например, на уроках физкультуры, в спортивных секциях и кружках идет приобщение к физической культуре и осуществляется физическое развитие и воспитание, на уроках труда (или технологии) школьники приобщаются к труду и к повседневной культуре быта, на уроках музыки дети приобщаются к музыкальной культуре.
Культура же религиозная, значение которой осознается все больше как заказчиком образования, так и правительством, в этом смысле оказывается в особых условиях. И здесь, прежде чем перейти к концептуальнометодологическому аспекту, необходимо хотя бы в некоторых чертах обозначить историкообразовательный аспект религиозного образования.
Из истории отечественного образования нам известна традиционная форма приобщения к религии — учебный предмет «Закон Божий». Но главная проблема заключается в том, что в православной традиции приобщение к религиозной культуре осуществляется в практической форме, то есть путем воцерковления, через непосредственное участие в таинствах, через опыт стяжания благодати, через практику богообщения. Такой духовный труд открывается человеку, сознательно вставшему на путь духовного восхождения. Он неприменим в светской школе в силу законодательных причин и организационнопедагогических. Хотя за рамками образовательного процесса по договору между администрацией школы и религиозной организацией такое религиозное воспитание возможно. Но практика — надежный судья любой теории — показала неактуальность такой формы. Потому что воцерковление происходит в Церкви. И когда противники курса «Основы православной культуры» говорят, что он не культурологический, потому что очень глубокий, серьезный, раскрывает духовные понятия и воспитывает нравственно, это свидетельствует либо о сознательном лукавстве, либо о непонимании сути православного воспитания и разницы между религиозным воспитанием и историкокультурологическим образованием.
Содержание основ православной культуры огромно, я бы сказала, — необъятно. Главными вопросами на курсах и семинарах, которые обычно задают все слушатели, остаются следующие: «Чем религиозное воспитание, то есть воспитание в вере, отличается от историкокультурологического религиознопознавательного образования? Что может дать Церковь, а что может дать историкокультурологический курс?». На одном из последних семинаров отвечали вместе священник и я. И интересным для меня самой оказалось мое личное сравнение наших ответов. Оказалось, что и даже отправные точки наших мыслей, и форма изъяснения были разными. Но наши ответы друг друга дополнили, и учителя получили исчерпывающий ответ. Я говорила о содержании, принципах, прежде всего о принципе светскости образования, и формах историкокультурологического образования, то есть объясняла, оперируя педагогическими категориями. А священник сказал подругому, образно. Но, как мне показалось, слушатели очень хорошо поняли. Он предложил представить систему координат и сказал примерно так. Сначала он согласился с моими словами, что православная культура огромна, и добавил, что познавать ее можно сколько угодно и в ширину, и вглубь. Наш курс раскрывает религиозную область больше в ширину, то есть то, что стало открыто миру в истории в разных проявлениях духовности. А глубина и высота доступны только в Церкви, через воцерковление и личный религиозный опыт. Я думаю, что эта очень ясная образная картина отражает суть интересующих нас вещей.
И последняя мысль, которой я хотела бы с вами поделиться, заключается в важности сохранения систематического, с 1го класса, курса «Основы православной культуры». Дело в том, что духовное, религиозное содержание постепенно проникает во все предметы. Это радует, и этому в немалой степени способствовали и наши с вами совместные труды, и труды многих других специалистов в других регионах. И многие учебные предметы берут на вооружение духовное содержание. При этом содержание серьезно искажается. Я не буду называть авторов и даже названия учебных пособий, поскольку я не ставлю своей целью критику, но хочу обратить внимание на появление новой проблемы. Более того, я склонна думать, что авторы не хотели ничего дурного, они просто делают попытки формировать позитивные качества на этических беседах и приучать школьников к размышлениям на духовные темы. Для этого авторы пособий по самым разным предметам сегодня используют такие произведения, как «Мелкий бес» Федора Сологуба, «Божественная комедия» Данте Алигьери, «Каин и Авель» в переложении К. И. Чуковского по книге «Вавилонская башня и другие древние легенды». А вы помните, что у К. Чуковского многое посвоему. Конечно, автору делает честь то, что он к этой теме обращался уже в 1989 году, но время, в которое он это делал, видимо, еще не позволяло ему передать подлинно религиозную суть тех предметов, о которых он писал. Например, Каин и Авель, в пересказе известного автора, просто развели костер, а не приносили жертву Богу. Сами по себе эти произведения прекрасно демонстрируют жизненность библейских сюжетов, религии, то, что она постоянно питает культуру разных народов. Но эти произведения не должны подаваться как традиционные источники знаний о религии, не по ним должны формироваться религиозные представления. Эти произведения могут прочитываться уже после того, как ребенок овладел основными понятиями, историей христианства. Тогда мы будем честны и перед детьми, и перед историкокультурным наследием, и автора можно будет понимать: зная, как и чему учила традиционная религия, можно понять, что волновало автора, почему и что от себя человек вложил и т. д. И это я обратила внимание только на одно пособие по одному из многих школьных предметов, а таких пособий теперь десятки.
Как видим, эта проблема весьма актуализирует сегодня вопрос об изучении курса «Основы православной культуры» с 1го класса, чтобы не по художественной литературе, не по Данте, не по К. И. Чуковскому и другим авторам изучались Священная история и историкокультурное наследие России, чтобы дети были грамотными, понимали и различали высоту религии, глубину ее принятия человеком в своей душе, в личном опыте, широту и многообразие творческого переложения религиозного содержания в историкокультурном наследии.